В конце августа в Украину пожаловал культовый немецкий диджей Саша Ринг, более известный миру как Apparat. 30-летний берлинец, придумавший для своей музыки милое обозначение «braindance» - звезда мелодичного европейского IDM, сочетающего в себе как экспериментальную электронную музыку, так и современное техно-звучание. @music не мог упустить шанса пообщаться с автором одного из лучших электронных альбомов прошлого года. Конспект этого разговора – перед вами.

- Саша, насколько нам известно из твоих ранних интервью, ты был техно-диджеем и активно участвовал в зарождении немецкой рейв-сцены... Как же начался Apparat? Как ты переключился на такую мелодичную и романтическую музыку?

- Да, в молодости я предпочитал играть хард-техно. Это было сразу после того, как разрушили Стену. Безумные рейвы, наркотики и все остальные атрибуты ночной жизни просочились в Восточную Европу и года на два все вокруг сошли с ума. Я жил одними только вечеринками где-то три года подряд. Потом я переехал в Берлин. Этот город, можно сказать, был столицей немецких рейвов, но к моменту моего переезда туда я уже немного устал от них. Мне хотелось чего-то нового, и я начал экспериментировать со звуком.

У меня не было конкретного плана – я не знал, чего я хочу, пока в один прекрасный момент не записал мелодичный инструментальный трек и не понял, что это именно то, что нужно. Сочинять такую музыку оказалось сложнее, но намного интереснее. В конце концов, это засосало меня и я начал делать именно такие, мелодичные и сложные вещи. Впрочем, немного позже техно снова вернулось в мою жизнь (смеется). Я как бы потерял его, а потом нашел опять. Постепенно техно вновь появилось в моих сетах и сейчас я доволен этим равновесием.

- Говоря о твоих выступлениях... Ты известен тем, что стараешься работать на сцене “вживую”. В электронном жанре достаточно музыкантов, которые могут нажать кнопку на ноутбуке, закурить и лениво крутить ручки двух эффектов, делая вид, что это и есть живое выступление. Это естественно для тебя - выступать именно так, вживую, или просто другого способа играть твою музыку нет?

- Ну, помимо сольных сетов я частенько играю вместе с группой. Группа - это и есть саунд моих последних альбомов. Я пытался с самого начала играть мелодичную музыку с помощью одного лэптопа, но мне это не понравилось, потому что было ужасно скучно. Учитывая мое рейверское прошлое, было вполне естественным внедрить в живые выступления жесткий бит и попытаться не просто играть свою музыку, но играть с ней. Это пришло не сразу, понадобилось целых четыре года, чтобы набраться опыта и накопить материал. Сейчас в моих выступлениях ровно столько жестких техно-элементов, сколько я вообще могу себе позволить выдать, не искажая исходного посыла моей музыки.

Дело в том, что по большей части я занимаюсь музыкой для самого себя – чтобы мне самому было весело. Если музыкант на сцене получает удовольствие – значит, и публика наверняка будет танцевать, потому что настроение и энергия диджея передается толпе.

- Несколько лет назад ты записался в студии легендарного британского диджея Джона Пила. Немногие современные экспериментальные музыканты записывались у него. Расскажи нам, как это случилось?

- Все очень просто. Наш лейбл рассылает промозаписи по всему миру и один диск попал на английское Radio One. Я не знаю, кто именно услышал и отобрал нашу запись - Джон или кто-то из сотрудников, но в конце концов он пригласил нас к себе. На самом деле именно тогда я задумался над необходимостью привлечения к работе других музыкантов. Я подумал: «Если я пойду на сессию к Джону Пилу, в студию с сумасшедшей техникой и самыми опытными техниками из тех, с кем мне до сих пор приходилось сталкиваться, и просто воткну в розетку свой лэптоп – все это будет довольно жалко». Поэтому я взял с собой ребят, которые играли на струнных, взял вокалиста Реза О’Хару (Raz O'Hara) и это стало поворотным моментом, полностью изменившим мой саунд.

Надо признаться, что мне очень понравилось работать с другими людьми. До этого я не мог работать с сессионными музыкантами - я ведь начинал как музыкант-одиночка, и мне было сложно говорить с другими людьми о музыке. Это был очень важный урок. А сейчас я уже даже не вижу смысла работать по-другому – настолько мне нравится работать в группе. Я начинал с того, что наигрывал мелодии коллегам, и мы наталкивались на стену непонимания, отсутствия общей платформы и видения. Когда я сумел это преодолеть, моя музыка стала намного богаче. Потому что люди приносят в нее свои собственные идеи и ощущения, и вместе мы находим что-то новое.

- А кто те люди, с которыми ты играешь вживую? Откуда они? Есть некий миф, что IDM-музыканты прекрасно находят общий язык с джазовыми музыкантами и им очень хорошо играется вместе.

- В моем случае это не так. Джаз - это единственная музыка, с которой я толком не могу найти общий язык. Да, есть очень хороший и качественный джаз, но большая часть этой музыки сводится к демонстрации навыков и умений музыканта – чем сложней и заковыристей, тем лучше. Мне это не нравится, я предпочитаю умеренность и мягкость. Я в восторге от музыкантов, которые могут подождать две минуты и сыграть три ноты - но эти три ноты лягут идеально.

Люди, с которыми я играю - это Рез О’Хара, отличный соул-певец с большим опытом в электронной музыке. Он поет на моем альбоме. А мой барабанщик родом из моего родного города – причем интересно, что мы никогда не пересекались на родине и впервые встретились в Барселоне. Обычно на сцене только мы, всего три человека, но это уже очень круто для меня - это моя первая настоящая живая группа.

- В последние годы ты несколько раз сотрудничал с Ellen Allien (известная берлинская диджейка и продюсер. – прим. ред.) и вместе у вас получился совершенно другой саунд. В частности, альбом «Orchestra of Bubbles», признанный не только поклонниками твоей музыки, но и любителями традиционного техно - это дань твоему давнему увлечению этим стилем? Или совместная работа с Эллен была запланирована именно такой? Как вообще музыка, которую ты слушаешь, и работа с другими людьми влияет на то, что ты делаешь?

- Когда ты проводишь много времени в студии с другим музыкантом, тебе приходят в голову новые идеи, которые меняют тебя. Конечно, работа с Эллен немного изменила мой подход к музыке, но вообще-то я всегда стремлюсь меняться, развиваться и находить что-то новое в музыке. Я никогда бы не смог записать второй «Duplex» (альбом Apparat 2003-го года. – прим. ред.), потому что я его уже однажды записал.

Так или иначе, на меня влияет и музыка, которую я слушаю. А люблю я совершенно разную музыку, поэтому каждый мой трек звучит совершенно иначе, чем предыдущий. Для своего прошлогоднего альбома «Walls» я написал порядка 80 зарисовок. Написал и не знал, что с ними делать – мне казалось, что из этого никогда не составить цельный альбом, так как все треки звучали совершенно по-разному. Слава богу, мне помог мой менеджер, который прослушал записи и просто сказал: «Бери вот эту, эту и эту». Вот так мы пришли к тому содержимому альбома, которое вы слышали. Но я очень рад, что у меня получилось записать такой разношерстный массив - от электронного рока до мягкого эмбиента с техно посередине. А что с ним делать – это уже вопрос второй (смеется).

Кстати, сейчас я собираюсь поработать с моим другом Modeselektor над нашим общим альбомом, и я думаю, что Apparat ждут очередные изменения. Мы давно дружим и несколько раз импровизировали вместе, поэтому я уже знаю, что меня ожидает множество новых открытий.

- Отвлекаясь от того, чем ты занимаешься сейчас - ты помнишь тот момент, когда осознал, что всю оставшуюся жизнь будешь заниматься музыкой и больше ничего тебе не нужно?

- Я прекрасно помню этот день! Да, я играл музыку большую часть своей жизни, но когда переехал в Берлин, мне пришлось столкнуться с рядом жизненных проблем. Берлин - один из наиболее удобных городов для музыканта, инфраструктура и возможности этого города позволяют не только выживать, но и жить. Но все это – только если у тебя есть альбом или хит, который у всех на слуху. У меня же не было ничего, никто не приглашал меня выступать. На протяжении трех лет я то и дело задумывался - может быть, стоит вернуться к прошлой жизни? Я по профессии графический дизайнер и у меня были кое-какие перспективы в этой области. Однажды меня сильно достало все, что происходило с моей музыкой и моей жизнью, и я действительно начал искать работу в дизайнерской сфере. Я обратился в несколько компаний и уже в процессе общения с ними понял, что не хочу быть дизайнером. Сидя за столом с контрактом, который нужно было просто подписать и тем самым навсегда изменить свою жизнь, я внезапно решил - нет, это не мое, я буду заниматься музыкой. И с этого момента сомнения оставили меня. Думаю, мне просто нужно было увидеть другие возможности и понять, что же на самом деле является важным для меня – пусть и достичь этого будет сложно. В начале карьеры мне было очень нелегко, и прошло довольно много времени, пока все наладилось.

В конце концов, мы сидим и разговариваем здесь, в Киеве, а не в Берлине. И уж не в Квитлеборге, городе, где я родился... (смеется). Никто даже не представляет себе, где это!

- Твоя музыка очень эмоциональна, она вызывает довольно бурную реакцию у зрителей. Большинство музыкантов признается, что за пару минут до выхода на сцену испытывает настоящий приступ паники – а как ты себя чувствуешь в этот момент?

- За 15 минут до выхода на сцену я абсолютно уверен в себе. «Это легко, я отыграю крутейший сет», - говорю я себе. А вот за первые 10 минут выступления ты или теряешь весь апломб, или получаешь еще больше уверенности в себе. Это зависит от целого ряда разных факторов - звука в зале, реакции публики и так далее. Я очень легко завожусь, цепляю волну эмоции и она захлестывает меня самого. Я эмоционально нестабильный человек и бывает так, что в один момент я абсолютно уверен в себе и чувствую себя замечательно, а в следующую секунду я уже думаю, что мне не стоило вообще выходить на сцену. Это тяжело, но с годами я чувствую себя все уверенней и понимаю, что и как нужно делать, чтобы и мне, и публике было хорошо.

Когда я только начинал играть с группой, эта идея была для меня абсолютно новой и я сильно нервничал, хотя к тому времени мои собственные выступления давались мне довольно легко. Я бы даже сказал, что дело не в нервах - периодически наступает какой-то неправильный «режим существования», и в этом состоянии выступление дается очень тяжело. После того, как я отыграл первые десять концертов с группой, я начал думать, что уже ничего не сможет меня испугать. Что же, посмотрим, что я еще себе придумаю – возможно, меня ждут новые испытания. Но я надеюсь, что эти испытания принесут и новые решения – в частности, как оформлять и исполнять то, что я слышу в своей голове.