Эдуард Хиль

Автор: Дмитрий Быков

Эдуард Хиль, один из трех китов советской эстрады, рассказал RS о выступлениях на секретных правительственных дачах, любви к Тарантино и космических пришельцах 

У Эдуарда Хиля, мирно живущего уже много лет в старинном доме на берегу реки Фонтанки, последняя неделя выдалась крайне беспокойной. «Эдуард Анатольевич не может сейчас подойти, - сообщает мне по телефону жена певца Зоя Александровна. - Он сейчас дает интервью одному из ваших коллег, а с другим говорит по телефону». Пожилой шансонье и раньше никогда не отказывал журналистам, однако они нечасто пользовались этим, пока Хиль не явился к ним во всем блеске славы «мистера Trololo». Записанный сорок четыре года назад вокализ «Я очень рад, ведь я, наконец, возвращаюсь домой», в котором иностранцы расслышали это заветное «трололо», всколыхнул все интернет-сообщество, будто огромное болото, посреди которого неожиданно всплыл танк Первой мировой. Даже коллеги из американской редакции RS прислали взволнованное письмо с просьбой рассказать, кто же этот удивительный человек с обаятельной улыбкой и забавными ужимками, изображения которого украсили кружки и майки, продающиеся в Сети.

Несмотря на резко уплотнившийся график, Эдуард Анатольевич согласился встретиться со мной тем же вечером. Ровно в шесть часов дверь кафе, где я ждал артиста, открылась, и внутрь бодрой походкой вошел человек в кепке и черной куртке. Лица персонала просияли тихой радостью, хотя Хиль сразу отказался от меню. «Я теперь всех здесь принимаю», - сообщил он, сняв куртку и оставшись в бежевом костюме и полосатом галстуке с искрой. Не дав мне опомниться, он сразу принялся за рассказ о своих планах сделать новый вариант прославленного вокализа, на сей раз дуэтом с исполнительницей отечественного кантри Мариной Капуро. «Напишем новую аранжировку, введем туда банджо - отлично должно получиться, - Хиль говорит энергично, слегка помахивая руками или по временам схватывая лежащий перед ним диктофон. - Я хочу сделать из этого вокализа международный интернет-шлягер, чтобы в каждой стране на его мотив написали песню на своем языке и пели». Но для чего, Эдуард Анатольевич? «Мне нравится смотреть, как люди воспринимают это произведение, как они хохочут. Я считаю, что Интернет, как электричество или телефон, - это радость для человека. А многим кажется, что это одна бесовщина. Нашлись какие-то коммунисты, стали ворчать: Хиль был советским знаменем, а теперь его подруга Хилари Клинтон вбросила в общество этот материал. Какая чушь, а ведь они еще надеются руководить этой страной!» Буквально через три минуты начавшийся с неизбежного вокализа разговор принимает новый оборот. «Посмотрите вокруг, ведь в этом кафе был раньше мясной магазин, очень страшный. Нашлись люди, сделали приятное место. А есть те, кто при первой возможности все назад вернут».

Быстро ответив на звонок и выключив мобильник, «чтобы не мешал», Эдуард Анатольевич продолжает свою мысль без всяких подсказок с моей стороны. «Интернет, электричество, телефон - люди думают, что сами все это выдумали. А у нас был бы сейчас каменный век, если б не пришельцы, которые все это нам подбрасывают. Да-да! Мне одна подруга рассказала: сидели они с мужем как-то вечером, в преферанс играли. И вдруг сквозь стену вошел шарик голубоватого цвета, как от пинг-понга, пролетел около уха мужа - и в розетку. И сразу выключился весь свет. Когда монтеры пришли исправлять, все было черное. Думали сначала, что шаровая молния, а это пришельцы. Вы видели: в Англии поле, и там такие круги? Теперь они есть и в Краснодаре. Точно такие же!» Заметив вопросительно-растерянное выражение моей физиономии, Хиль мгновенно делает новое, еще более фантастическое заявление: «Мы сейчас живем в очень жестоком мире. И если даже нет войны, люди все равно уничтожают друг друга. Но все-таки я хочу надеяться, что хороших, воспитанных, интеллигентных, мыслящих людей - их больше, чем этих уродов. А что такое песня? Это такой же сгусток энергии, как тот инопланетный шарик, и эта энергия несет людям радость, даже спустя десятилетия».

Уже пятьдесят шесть лет минуло с тех пор, как Эдуард Хиль начал посылать сгустки позитивной энергии со сцены. Этот позитив аккумулировался скорее не благодаря, а вопреки окружавшей действительности. Будучи маленьким мальчиком, эвакуированным во время войны в находившийся в тылу детский дом, певец испытал много недетских потрясений. «Я видел первую кровь, когда нас, детей, везли в тыл и в состав попал снаряд. Нас вывели из поезда, и я увидел такую картину: созревшая земляника, зеленая трава и на ней кровь. Мы были голодные, поэтому все равно землянику ели, а рядом кого-то закапывали. Я много видел тогда страшных вещей и, наверное, если бы не пел все эти песни, сошел бы в итоге с ума, - в этот момент глаза моего собеседника загораются влажным блеском, несколько секунд он находится в раздумье и вдруг произносит: - Наверное, если бы я рассказал про все это Тарантино, он бы смог снять правильно. Безусловно гениальный человек. Он-то понимает, что всюду должна быть ирония». Кстати, напоминаю я, Кристоф Вальц, получивший за роль в «Бесславных ублюдках» «Оскар», сделал одну из первых пародий на вокализ, которая включала местами имитацию полового акта с окружающими предметами. «Но он же у Тарантино снимался! - восклицает певец. - Поэтому логично, что его актерские возможности и способности позволяют писать и какать на сцене. И то, что он сделал в своей пародии, совсем не ужасно, вы тонкости не поняли. Он вышел в коричневом костюмчике именно 70‑х годов, в облипочку, и галстуке желтого цвета. А сексуальные движения - это он просто так все для себя понимает. Откуда мы знаем, может, он голубой. И потом, даже если он голубой, это тоже хорошо, он тоже получил от этого удовольствие».

Хиль говорит про это, спокойно и радостно улыбаясь. «Меня популярность теперь совершенно не трогает. Зачем она мне в моем возрасте? Вот раньше я чувствовал, что мое имя оказывает какоето действие в быту. Помню, в Москве открылся магазин «Лейпциг», очень далеко от центра города. Приехал я туда за люстрой, а они кончились. Ехать было два часа. Подходит ко мне женщина: а что это вы такой грустный? Да вот, говорю, люстру хотел купить. Идемте, я директор, сейчас все устрою. А в другом магазине обои приехал покупать. Мне директор шепчет: «Зайдите вечерком, сейчас неудобно». И подмигивает. Но вообще мне имя мало помогало».

Зато сам Хиль помогал другим. Вернувшись из гастролей по Канаде, он и оперный бас Борис Штоколов должны были выступать на секретной даче ленинградского правительства. Однако в последний момент открылось страшное: Штоколов, поддавшись уговорам канадских эмигрантов, исполнил для них вечный хит «Очи черные», негласно запрещенную для советского артиста песню. Уже за кулисами Хилю прозрачно намекнули, что петь будет он один. «Я выступил и говорю: «Друзья, Борис Тимофеевич Штоколов недавно спел в Канаде замечательную песню «Очи черные». Давайте мы все попросим спеть ее и для нас». Тут раздались неуверенные хлопки, вышел Боря с совершенно убитым лицом, спел, была овация. После чего я говорю: «Вот видите, и что тут плохого, почему это песня белой эмиграции?» Кто знает, может, я и не стал бы так делать, но мы тогда выпили с Борисом, чувствовали себя раскованно. И его реабилитировали».

Поначалу Хиля отряжали за границу в компании других артистов нашей обширной эстрады. «Однажды я пел в Колумбии во время гражданской войны. Внезапно в зал ворвались какие-то люди, перевернули столы - а я все пою. Не знаю, почему тогда не остановился, наверное, закалка военных лет сработала. Они дослушали - и отпустили нас. А как-то в 70‑е поехали мы в Швецию с известной тогда якутской певицей Марфой Колесовой. Она нравилась руководству тем, что пела горловым пением, выпевая иногда слова «Ленин», «партия» и «комсомол». Нас позвали на телевидение, она спела, но ни одного из этих слов не произнесла.Когда съемки кончились, стали на нее кричать, а она говорит: «Я слова забыла». Рассказав этот анекдот - вероятно, не в первый раз, - Хиль совершенно искренне смеется, хлопая себя по коленке.

Однако с конца 80‑х - начала 90‑х страна занялась своими делами, так что Хилю пришлось выезжать за границу одному, чтобы поправить свое бедственное положение. Чаще всего шлягеры в его исполнении звучали в парижском кабаре «Распутин» (ударение на последнем слоге). «Платили мне там не очень много, но бывало, посетители приглашали домой. Одна богатая француженка, а может, и русская, которая жила в Ницце, пригласила меня приехать к ней из Парижа. А как же это? - спрашиваю. А я, говорит, дам вам свой самолет. И мы с гитаристом вылетели рано утром. У нее был особняк, гости. Отработали обязательную программу: «Конфетки-бараночки», «Катюша», «Ямщик, не гони лошадей». Пел я и свой тогда новый шлягер «Потолок ледяной» - гости были в восторге. И после этого опять на самолет, сорок минут - и уже вечером я выступал в кабаре «Распутин».

Свое творчество в ироническом контексте Эдуарду Хилю доводится наблюдать не впервые. Сергей Курехин для одной из своих «Поп-механик» уговорил певца спеть закутанным в гобелен песню «Это было недавно, это было давно». «Номер был фантастически сделан. На сцене пять арфисток, причем одна совершенно голая, а другие в концертных платьях. (Смеется.) Меня, спеленутого, несут два огромных негра под музыку, я пою и думаю: «Господи, куда же я попал!». Лицо Хиля вдруг становится серьезным: «Курехин - человек феноменальный, но все это, конечно, детский сад был по сравнению с капустниками, которые мы устраивали. Вам такое и не снилось. Какая «Поп-механика», если на сцене такие артисты, как Юрский,Фима Копелян или Стрижельчик! Вы представляете, что творилось в зале? Обком партии эти капустники просто запрещал».