В феврале 1981 года корреспондент Rolling Stone отправился в Миннеаполис, чтобы поговорить о фаст-фуде с героем рабочего класса Брюсом Спрингстином
«Парни, я страшно устал! Умоляю, никаких автографов
сегодня!» -
Брюс Спрингстин спускается по лестнице в зал прибытия аэропорта
Миннеаполиса и с грустной улыбкой
готовится к встрече с фанатами. За стеклянными
дверьми его поджидает целая толпа встречающих. Несмотря на просьбы
Босса, несколько подростков все-таки увязываются за ним, и я замечаю,
что все они держат в руках виниловые синглы с песней «The River»,
вышедшей несколько дней назад. Спрингстин останавливается и аккуратно
подписывает каждый диск. Потом мы с Брюсом усаживаемся в черный
лимузин, который должен доставить певца в гостиницу. По договоренности
с музыкантом мы проведем остаток дня вместе. Завтра Спрингстин выступит
в местном концертном зале St. Paul Civic Center и на следующий день
после шоу улетит в Лос-Анджелес.
Несмотря на то что поклонники иной раз ведут себя слишком навязчиво,
Брюс заявляет, что терпеть не может снобские замашки и всегда готов
пожать руку каждому, кто ее протянет. «В этом мире не так много людей,
на которых можно положиться, - объясняет он мне. -Американцы стали
безжалостной нацией. Мы не уважаем никого в мире, а значит - не уважаем
самих себя. Кстати, благодаря общениюс поклонниками я научился неплохо
разбираться в людях. Минут за десять я узнаю о том или ином человеке
больше, чем известно его родителям. Чутье - это великая вещь. Оно
помогает мне двигаться вперед, а движение - самое важное в жизни. Этому
научил меня отец. Он постоянно повторял, садясь в машину: «Нажимай
только на газ. И всегда помни, что задней передачи для тебя не
существует».
Забросив чемоданы в номер, певец предлагает мне заглянуть в
гостиничный бар. Я заказываю виски, Спрингстин - две кружки пива. «В
девять лет я увидел первое выступление Элвиса в шоу Эда Салливана, -
вспоминает о начале своего пути заметно приободрившийся певец. - Я тут
же начал подражать Королю и даже попытался раскрутить родителей на
покупку электрогитары. Тогда, в 1959 году, я был слишком м
... Читать дальше »
У русского рэпа и R’n’B
непростая жизнь. Главные на сегодняшний день американские музыкальные
жанры не всегда выживают при пересадке на иноземную почву: России
придется преодолеть множество препятствий, чтобы стать для них уютной
новой родиной. Повести из уличной жизни Нью-Йорка или Лос-Анджелеса
чаще всего настолько пропитаны местным колоритом, что не выдерживают
нового прочтения в другой стране; они гордо прославляют тот или иной
почтовый индекс или рассказывают суровые истории о криминальной
ситуации в том или ином районе, не более того. Брать эти
предназначенные для внутреннего употребления метафоры и придавать им
вид якобы универсального опыта, стоящего выше этнических особенностей,
рискованное занятие.
Еще одна проблема связана с другой крайностью рэпа и (или) R’n’B
— его мажорной стороной, которая легко поддается передразниванию.
Недавний московский нефтяной декаданс мог бы стать подходящим
контекстом для гламурного R’n’B, но для большей части России все это выглядело весьма и весьма странно. Возможно, соблазнительно, но странно.
Возьмем, к примеру, двадцатый юбилейный компакт-диск из R’n’B-серии XXXL, выпущенный московской продюсерской компанией «Монолит».
Первые компакт-диски в этой серии были заполнены по большей части
невесть чем; но теперь, когда «Монолит» вложил массу времени и усилий в
жанр «аренби», удачно прижившийся на ТВ, на дисках XXXL стало значительно больше известных треков.
И,
ей-богу, перед нами потенциально крупный рынок, невзирая на
вышеперечисленные проблемы. Если прогуляться по крупнейшим и наименее
разборчивым музыкальным порталам, типа music.lib.ru,
мы обнаружим десятки тысяч рэперов не старше тринадцати лет. Это почти
исключительно мальчишки, и своими тонкими мальчишескими голосами они
мелют вздор под несколько скачанных из сети фонограмм.
Фанатов у этого жанра, очевидно, пруд пруди, но что надеется им предложить R’n’B, транслируемый по телевидению и радио в самое удобное время?
Говорим Ян Гиллан, подразумеваем Deep Purple. И
наоборот. Этот голос в несколько октав, славный своим демоническим
визгом, уже более 40 лет является неотъемлемым товарным знаком
легендарных хард-рокеров наряду с гитарными запилами Ричи Блэкмора,
филигранными клавишными партиями Джона Лорда, басовой точностью Роджера
Гловера и ураганными ударными Яна Пейса (это если говорить о "золотом"
составе группы).
И все же одним Deep Purple история Яна Гиллана не
ограничивается. Что он вновь и доказал выпуском очередного сольного
альбома "One Eye To Morocco". Впрочем, начнем с дел минувших.
Как известно, Гиллан не входит в число отцов-основателей Deep
Purple (до него в группе пел Род Эванс, а сам Гиллан начинал в
коллективах The Javelins, Wainwright's Gentlemen и Episode Six), но
именно с его приходом в 1969 году в жизни "темно пурпурных" начался
"классический" период, когда были записаны альбомы "In Rock" (с
десятиминутным шедевром "Child In Time"), "Fireball", "Machine Head" (с
пресловутой "Smoke On The Water"), "Made In Japan" и "Who Do We Think
We Are", выведшие коллектив во флагманы хард-рока и хэви-металла.
Попутно певец успел увековечить себя еще и на стороне, исполнив
партию Иисуса Христа в рок-опере "Jesus Christ Superstar" Эндрю Ллойд
Уэббера. Обратной стороной успеха стало нервное перенапряжение от
постоянных гастролей и трения с заклятым врагом Ричи Блэкмором (не
прекращающиеся и сегодня), вследствие которых Гиллан покинул Deep
Purple. В дальнейшем он еще не раз вернется и снова оставит главную
группу своей жизни.
"Золотой" состав Deep Purple: Ричи Блэкмор, Ян Гиллан, Роджер Гловер, Джон Лорд и Ян Пейс. Фото с сайта myspace.com
Собрав
вскоре вместе с Рэем Фенвиком, Джоном Густафсоном, Майком Мораном и
Марком Носифом группу имени себя, Гиллан не стал паразитировать на
прошлом и заиграл джаз-фьюжн (!)
... Читать дальше »
Bruce Springsteen
© Фото: www.rollingstone.com